Пик коммунизма:
как живет гималайская деревня вдали от цивилизации
как живет гималайская деревня вдали от цивилизации
Стремительная и жутко холодная река Шьок извивается между гор высотой в четыре-пять тысяч метров. Не передаваемо – в первые дни похода голова кружится от приступов горной болезни и красоты рассветов и закатов. Палатку ставим обязательно возле реки. Где ее нет – там камни, суховей и никакой растительности. Привыкаем. Пустыня сушит кожу и кровь, коркой постоянно застывающую в носу.
Шьок – путеводная нить нашей группы из двух человек к гималайскому перевалу Ласермо-ла (Ладакх, штат Джамму и Кашмир, Индия). Автомобильной дороги к горе нет. Ее заменяют пастушьи тропы, которые, как змеи, ползут к вершине, одной из «ворот» Индии на средневековый Великий шелковый путь.
Пастушья тропа к перевалу Ласермо-Ла.
Здесь Гималаи и Каракорум опускают свои шапки перед караванами, которые на яках перевозят марихуану в Европу. Высота практически Эльбруса ( 5642 метра – Эльбрус; 5400+ - Ласермо-ла) здесь доступна для перехода пастухам, караванам и путешественникам. Живет здесь очень мало людей – за неделю перехода нам встретилось всего две маленькие деревни. Они расположились в местах, где разливается Шьок – хозяйства маленькие, урожай скудный, а местные жители (ладакхи) не знают ни английского, ни хинди, ни кашмири. Жители полностью оторваны от цивилизации – даже говорят на ладакхи (по одной из версий, диалект тибетского языка).
Пик коммунизма в Гималаях
Как только мы миновали хутор Вачан, автомобильная дорога пропала полностью. С помощью карты и течению реки мы вышли к двум деревням (первым и последним на нашем пути) – Док-Йокма и Док-Гонма.
Голодные и усталые мы зашли сюда найти какую-нибудь еду. Заглядывая то в одно, то в другое хозяйство мы нашли в деревнях не так много: молоко, яйца, редьку, салат и соль. Микс из редьки и листьев салата – стал нашим первым обедом, а молоко и яйца – вторым.
Голодные и усталые мы зашли сюда найти какую-нибудь еду. Заглядывая то в одно, то в другое хозяйство мы нашли в деревнях не так много: молоко, яйца, редьку, салат и соль. Микс из редьки и листьев салата – стал нашим первым обедом, а молоко и яйца – вторым.
Гостеприимные местные жители плохо знали английский язык и не так много видели вообще в стране, в которой живут. Это очень похоже на российские реалии: на «развалинах» советской империи до сих пор люди знают английский язык лишь по Happy English, а Россию не видели дальше своего носа, потому что страна большая, а внутренние авиаперелеты – очень дорогие.
Расположившись на третий день пути в предгорьях близ Док-Гонмы, я отправился в деревню найти еду. Из всей деревни (домов эдак 20) английский язык, кажется, знал только поджарый студент Тензин, который приехал к бабушке на каникулы. Он же рассказал мне о жизни местных жителей:
- Я учусь в Джамму. Сейчас каникулы в университете, вот я и приехал к семье помочь по хозяйству, - начал юноша, усевшись со мной выпить кружку чая.
Тензин – первокурсник в университете Джамму, зимней столицы штата, которая находится в сотнях километров от Док-Гонмы. Сюда он добирается сначала на самолете, потом на автобусе, а после – два-три дня пешком.
- Я учусь в Джамму. Сейчас каникулы в университете, вот я и приехал к семье помочь по хозяйству, - начал юноша, усевшись со мной выпить кружку чая.
Тензин – первокурсник в университете Джамму, зимней столицы штата, которая находится в сотнях километров от Док-Гонмы. Сюда он добирается сначала на самолете, потом на автобусе, а после – два-три дня пешком.
Пока его тетя, не говорящая на английском, отваривает мне в дорогу куриные яйца и рис, я продолжаю расспрашивать Тензина:
- Дорога из университета сюда очень длинная – ты пересекаешь почти весь штат. Вообще много путешествуешь по стране?
Парень улыбается:
- Не особенно. В Дели (столица Индии – мое прим.) я был всего два раза: ездил на шоппинг. БОльшая часть времени проходит здесь.
- А Джамму? Ты не хотел бы уехать из Док-Гонмы в столицу штата и жить там постоянно?
- Хочу. Но это после окончания института. Пока я – первокурсник, - ухмыляется Тензин.
- Дорога из университета сюда очень длинная – ты пересекаешь почти весь штат. Вообще много путешествуешь по стране?
Парень улыбается:
- Не особенно. В Дели (столица Индии – мое прим.) я был всего два раза: ездил на шоппинг. БОльшая часть времени проходит здесь.
- А Джамму? Ты не хотел бы уехать из Док-Гонмы в столицу штата и жить там постоянно?
- Хочу. Но это после окончания института. Пока я – первокурсник, - ухмыляется Тензин.
Ален Делон говорит на ладакхи
Мы с Тензином сидим на бережно постеленных на полу матрасах в большой комнате. Пьем чай. Закусываем семенами подсолнечника (или что это было?).
На манер южных курортных городков России дверь заменена на ткань, которая создает тень и не пускает мух. «Студия» без перегородок – видно все убранство дома. У плиты крутится тетя Тензина, мой собеседник в этот момент пишет мне небольшой разговорник на ладакхи с вопросами как пройти к перевалу, а я рассматриваю жилище.
На манер южных курортных городков России дверь заменена на ткань, которая создает тень и не пускает мух. «Студия» без перегородок – видно все убранство дома. У плиты крутится тетя Тензина, мой собеседник в этот момент пишет мне небольшой разговорник на ладакхи с вопросами как пройти к перевалу, а я рассматриваю жилище.
В углу комнате я замечаю большой телевизор и видеоплеер, укрытые от пыли какой-то тряпкой. Спрашиваю Тензина:
- Вы смотрите дивиди?
- Очень редко, - вяло отвечает юноша.
Из рассказа собеседника узнаю, что семья вообще на всем экономит электроэнергию.
- В Индии выпускают фильмы на ладакхи? Как твоя тетя смотрит кино? – озадачиваюсь я.
- Я привожу на флэшке из города кино с субтитрами на ладакхи, - говорит собеседник.
Деревня Док-Гонма создала впечатление изолированного от цивилизации места. Это паразительно. Особенно зная какими восьмимильными шагами глобализация шагает по планете.
- Вы смотрите дивиди?
- Очень редко, - вяло отвечает юноша.
Из рассказа собеседника узнаю, что семья вообще на всем экономит электроэнергию.
- В Индии выпускают фильмы на ладакхи? Как твоя тетя смотрит кино? – озадачиваюсь я.
- Я привожу на флэшке из города кино с субтитрами на ладакхи, - говорит собеседник.
Деревня Док-Гонма создала впечатление изолированного от цивилизации места. Это паразительно. Особенно зная какими восьмимильными шагами глобализация шагает по планете.
Под куполом
Док-Гонма – вымирающая родовая община: домов мало, все друг другу родственники, молодежи нет – она уезжает на учебу и заработки в крупные города.
Зимой пики долины Нубра, как и весь Кашмир, заваливает снегом – связь с основной Индией прекращается. Поэтому жить можно только своим трудом.
Но местных жителей, видимо, это не особенно смущает: когда я набрался смелости поговорить с Тензином о личной жизни, он очень легко сказал, что в университете у него есть девушка, которая тоже уезжает на каникулы на окраины штата.
Удивительно как в горах теряется время и расстояния. Мне показалось, что здесь они практически отсутствуют. И действительно – какое дело вечным снегам самых высоких гор мира до времени? А кроме снега, пустыни и гор здесь почти больше ничего и нет. Кому создавать категории времени и расстояния?
Зимой пики долины Нубра, как и весь Кашмир, заваливает снегом – связь с основной Индией прекращается. Поэтому жить можно только своим трудом.
Но местных жителей, видимо, это не особенно смущает: когда я набрался смелости поговорить с Тензином о личной жизни, он очень легко сказал, что в университете у него есть девушка, которая тоже уезжает на каникулы на окраины штата.
Удивительно как в горах теряется время и расстояния. Мне показалось, что здесь они практически отсутствуют. И действительно – какое дело вечным снегам самых высоких гор мира до времени? А кроме снега, пустыни и гор здесь почти больше ничего и нет. Кому создавать категории времени и расстояния?
Еще совсем недавно, в 1980-ые, где-то в четырехстах километрах от Док-Гонмы проходила граница с Пакистаном. Тогда граница немного сдвинулась. Но территория так и осталась спорной. Более того – Ладакх (в том числе Нубра) попали в интересы Китая.
Но время и расстояние ничего не значат здесь, видимо, не только для туристов. Местные жители с буддийским смирением относятся к иллюзорным категориям. Изолированные горами они живут как герои кинговского «Под куполом», в романе о городке, кем-то изолированным абсолютно от всего, что происходит вокруг.
Но время и расстояние ничего не значат здесь, видимо, не только для туристов. Местные жители с буддийским смирением относятся к иллюзорным категориям. Изолированные горами они живут как герои кинговского «Под куполом», в романе о городке, кем-то изолированным абсолютно от всего, что происходит вокруг.
